Детство и юность

Протоиерей Сергей Константинович Махаев родился в 1874 году в семье священника Константина Георгиевича Махаева, служившего в церкви Нерукотворного Образа Христа Спасителя села Усова Московского уезда. С 1882 года это место стало загородным имением Великого князя Сергея Александровича. Храм находился в нескольких десятках метров от дворца Великого князя. Церковные земли находились в аренде великокняжеского имения, причт получал казенное жалование. Константин Георгиевич Махаев, сын диакона, был рукоположен во священники к Спасской церкви в 1873 году, через год после окончания Московской Духовной Семинарии. Служил он в этой церкви до самой своей кончины в 1931 году. Отец Константин был законоучителем и духовником церковноприходской школы в Усове, находившейся на полном содержании Великого князя, и в селе Лайкове, где находилась приписная к Спасской церковь в честь Казанской иконы Божией Матери. Сохранился примечательный документ, ярко характеризующий отца Константина и позволяющий представить бытовую и нравственную обстановку, в которой прошло детство его детей. Это прошение на имя Святейшего Патриарха Тихона, поданное прихожанами Спасской церкви села Усова Московского уезда в 1923 году:
«Сыновне просим Ваше Святейшество к нашему престольному празднику Всемилостивого Спаса 16 августа ст. ст. благословить нашего отца духовного носить при богослужении митру, так как он пятьдесят лет безвыходно прослужил при нашем беднейшем приходе и даже никогда не желал просить о переходе от нас в другой приход, всегда ревностно исправлял наши требы, не ссылаясь ни на позднее время и ни на непогоду, всегда был готов. Нас прихожан не вынуждал никогда, всегда был всем доволен, своим трудом обрабатывал землю, пахал и косил, всегда был и есть примером нам прихожанам и, всю жизнь прослуживши, был и есть нам отцом».
В числе подписавших это прошение был и председатель Усовского сельсовета.
Кроме Сергея, в семье было еще шестеро детей: четыре сына и две дочери.
Духовное образование Сергей Константинович получил в Вифанской Духовной Семинарии, где по первому разряду окончил полный курс наук со званием студента в июне 1895 года. По окончании Семинарии он был определен в псаломщики к московской церкви Святителя Николая чудотворца в Кошелях.
С самого начала своей церковной деятельности Сергей Константинович проявил себя как педагог и ревностный проповедник слова Божия. Будучи псаломщиком, он исполнял обязанности учителя в Николо-Мясницкой двухклассной церковноприходской школе (с января 1896 по сентябрь 1897 года), причем делал это безвозмездно, затем, с сентября 1897 по август 1900 года, занимал должность учителя русского языка в старшем отделении Сергиевской в Рогожской слободе церковноприходской школы. В отчете епархиального наблюдателя церковных школ за 1899-1900 учебный год отмечены «особенная ревность и усердие» Сергея Константиновича при исполнении своих обязанностей по этой службе.
В эти же годы он женится на Людмиле Сергеевне Цветковой, дочери московского священника Сергея Федоровича Цветкова. Детей супруги Махаевы не имели.
Дальнейшие события в жизни Сергея Константиновича оказались тесно связанными с деятельностью владельцев Усовского имения, принимавших большое участие в семье отца Константина Махаева. Так известно, что его дочь Антонина обучалась в Мариинском епархиальном училище на стипендию Великого князя, сын Александр приглашался впоследствии на должность директора школы-интерната для глухонемых детей, находившейся под попечительством Великой княгини Елизаветы Феодоровны.

Иверская община

Великий князь Сергей Александрович и Великая княгиня Елизавета Феодоровна с декабря 1894 года были Почетными попечителями Московской Иверской общины сестер милосердия Красного Креста. Великая княгиня принимала самое деятельное участие в ее делах. Кроме того, к работе в Общине, которую Елизавета Феодоровна впоследствии называла «своей», привлекались близкие великокняжеской чете люди. Так первую командировку сестер на фронт греко-турецкой войны в Фессалии возглавили адъютант Великого князя штабс-капитан Владимир Федорович Джунковский и врач Петр Иванович Ланг, бывший, по имеющимся сведениям, личным врачом Сергея Александровича. Законоучителем сестер Общины был приглашен настоятель церкви святого Александра Невского при генерал-губернаторском доме протоиерей Константин Зверев (отец священномученика архиепископа Петра). Очевидно, все вообще назначения в Общине делались с согласия и одобрения Великой княгини.
В 1900 году при Общине была построена церковь в честь Иверской иконы Божией Матери. Строительство, начатое в 1896 году, велось по проекту известного архитектора Сергея Константиновича Родионова, незадолго до того руководившего постройкой дворца великокняжеской четы в Усове. На священническую вакансию к новой церкви 29 июля 1900 года был назначен псаломщик Сергей Константинович Махаев. Преосвященнейшим Парфением (Левицким), епископом Можайским 15 октября 1900 года он был рукоположен во диакона и 17 октября 1900 года во священника. В этой церкви отец Сергий прослужил девятнадцать лет.
Став священником, отец Сергий получил возможность продолжить свою педагогическую деятельность уже в качестве законоучителя. С 10 сентября 1901 года с разрешения епархиального начальства он одновременно состоит законоучителем основных классов Петровско-Серпуховского городского начального училища и Торговых классов Московского общества распространения коммерческого образования. Он также становится членом-сотрудником Московской комиссии Императорского Православного Палестинского Общества, главой которого был в то время Великий князь Сергей Александрович.
Отец Сергий очень хорошо проявил себя на поприще преподавания Закона Божия. С сентября 1905 года по личному указанию Великой княгини Елизаветы Феодоровны он начинает учить Закону Божию и будущих сестер Иверской общины. В качестве члена Попечительского совета Иверской общины отец Сергий являлся ее представителем в Особой комиссии Красного Креста по церковному сбору, в Комиссии по сбору пожертвований при Московском местном управлении Российского общества Красного Креста. Кроме того, он являлся особоуполномоченным по церковному сбору на Красный Крест в Замоскворецком районе.
18 января 1907 года по представлению товарища министра финансов за усердные труды в должности законоучителя Торговых классов Московского общества распространения коммерческого образования отец Сергий был награжден набедренником.
В мае того же года он был награжден серебряной медалью за участие в деятельности Красного Креста в русско-японскую войну.
14 марта 1908 года «за свышепятилетние усердные труды по должности члена Московской комиссии Императорского Православного Палестинского Общества награжден званием члена сотрудника Общества с правом ношения установленного знака».
С 26 апреля 1908 года отец Сергий стал законоучителем еще в одном месте - в школе при Доме бесплатных квартир на Якиманке Московского купеческого общества.
16 июля 1912 года «за усердные пастырские труды» отец Сергий был награжден фиолетовой скуфьей. Представление на награждение отца Сергия на имя Московского митрополита Владимира от председателя Попечительского совета Торговых классов Московского общества распространения коммерческого образования А. Вишнякова было подано еще в 1909 году. Из этого документа становится понятным, почему его охотно приглашали на должность законоучителя: «На первых шагах своей деятельности [он] выказал себя крайне способным и добросовестным законоучителем, уроки которого постоянно привлекали большое число слушателей и возбуждали их глубокий интерес и внимание к предмету, что, в свою очередь, содействовало наполнению аудитории». Далее отец Сергий называется «в высшей степени ценным преподавателем Закона Божия».
Труды отца Сергия как пастыря также были весьма усердными. Занимаясь с сестрами Общины, отец Сергий не просто преподавал Закон Божий (им издан красочный альбом «50 картин по Закону Божиему Ветхого и Нового Завета»), но старался всячески духовно развивать своих подопечных, готовить их к предстоящему служению помощи страждущим и укреплять тех, кто уже подвизался на этом поприще, уча черпать силы в благодати Божией и прибегать к предстательству святых. Он совершал с сестрами паломнические поездки в Троице-Сергиеву Лавру, вел с ними беседы о духовной жизни, наставлял их на примере отечественных подвижниц благочестия. Примером таких бесед служат изданные им в 1914 году в Москве книги «Беседы пастыря с сестрами милосердия» и «Подвижницы милосердия. Русские сестры милосердия: Краткие биографические очерки». В этой последней книге отец Сергий на примере известных и малоизвестных отечественных тружениц на ниве милосердия показывает своим подопечным, каким образом посреди обыкновенных, будничных и малопривлекательных трудов может быть вполне исполнена Христова заповедь о любви к Богу и ближнему. Об успехе воспитательной деятельности отца Сергия свидетельствует образ иверских сестер, который донесли до нас сотрудники больницы, работавшие с ними уже в советское время: «Они были не такие, как мы, какие-то особенные. Они никогда не оставляли больного, если он в чем-то еще нуждался. Даже если рабочий день уже давно закончился. Это для них не имело значения». Старых иверских сестер, доживавших свой век в общежитии больницы, называли «монахинями», что, конечно, тоже свидетельствует об их благочестии. Тем более, что среди них действительно были монахини, пришедшие в Иверскую общину после закрытия Зачатьевского монастыря.
Отца Сергия отличала особая духовная настроенность, которая проявлялась по отношению к окружавшим его людям и событиям. Примером тому служат некоторые из его слов, опубликованные в дореволюционных церковных периодических изданиях. Когда по окончании военных действий в 1905 году отряд Иверской общины вернулся в Москву с Дальнего Востока, отец Сергий встретил прибывших в храме Общины приветственной речью. В этой речи мало обычных для такого случая похвал и поздравлений. Отец Сергий, напоминая известные слова Спасителя, риторически вопросил вернувшихся:
«Что смотреть ходили вы в пустыню? Трость ли, ветром колеблемую? Что же смотреть ходили вы? Человека ли, одетого в мягкие одежды? Что же смотреть ходили вы? Пророка? Да, говорю вам, и больше пророка» - так говорил Господь наш Иисус Христос евреям, ходившим слушать великого подвижника пустыни Иорданской Крестителя Иоанна.
Подвижники великого дела христианского милосердия! Что же вы ходили смотреть в далекую страну? Отправлялись ли вы отсюда в приятное путешествие, с целью любоваться прекрасными видами неизвестных стран, любоваться мирными картинами жизни мирных жителей, интересоваться нравами и условиями жизни этих жителей чужих стран? Ходили ли вы наблюдать образ жизни изнеженных легкомысленных людей, не твердых в убеждениях, волнующихся, как речной тростник от малейшего ветерка?
Нет, не мягкий шум колыхающегося тростника слышали вы, не мирные картины видели вы. Вы видели закаленных в лишениях людей, не имевших иногда «где главу преклонить», лишенных иногда должной пищи, одежды и обуви, но зато всегда готовых во имя долга за веру и царя положить душу свою. Вы слышали гром страшных смертоносных орудий, вы слышали терзающие душу стоны увечных и умирающих братий наших, вы наблюдали злобу исступленных враждующих людей, вы видели страшные раны, ужасные картины разрушения и смерти.
Да, это была истинная пустыня, пустыня духа, отрицание и поругание запросов и стремлений души к единению всех людей в любви; пустыня духа, где наука, сбережения людские и труды многих поколений призваны были служить злобе и эгоизму, где торжествовали свою победу эти грехи, а вместе с ними и неизбежные «оброцы греха» - нужда, лишения, болезни и смерть.
Но пустыни физические возрастили сильных духом Крестителей и множество великих подвижников, так и виденная вами пустыня духа показала всему миру многих сильных носителей и подвижников духа. Так, чем темнее ночь, тем ярче блестят звезды.
Такими светильниками, кроме шедших во имя долга положить «душу свою за други своя», были все устроители и труженики на театре военных действий - храмов, госпиталей, столовых, пунктов для изготовления и раздачи одежды и т. п.
Так, по неисповедимым путям судьбам Божиим, пустыня духа, царство злобы и ненависти учили самым делом истинной христианской любви и требовали дел этой любви точно так, как древле «глас вопиющего в пустыни». Предтеча в простых словах и примерах жизни учил пришедших к нему той же любви. Так что и вы, отправляясь на поля военных действий для дел милосердия, ходили, по слову Христа, смотреть и слушать «пророка» и даже высшего из пророков, потому что, кто же может быть выше того, кто, проповедуя любовь, в деятельности своей уподобляется величайшему из Проповедников и Деятелей любви Самому Сыну Божию.
Ходившие к Иордану смотреть и слушать великого пророка возвращались оттуда, «бия в перси своя», с глубинным сокрушением о грехах, с желанием изменить к лучшему свою жизнь, возвращались омытые водами подготовительного крещения Иоаннова, готовые к принятию Царствия Божия, готовые последовать за «Агнцем Божиим, вземлющим грехи мира».
На этот результат путешествия в пустыню Господь и указывал евреям и требовал от них исполнения обещаний, данных Крестителю, требовал последования за собой, как Сыном Божиим, так как о Нем говорил великий Иоанн.
И к вам, возлюбленные, Господь обращается с тем же вопросом: «Что же вы ходили смотреть в пустыню?» Какой отчет дадите Господу о своем путешествии? Какие уроки и навыки вынесли вы, что приобрели в поучение себе и нам во время долгого пребывания на чужбине?
Вы видели воочию, как немногие, силу и власть греха, несущего ужасы войны и страданий войны и страданий людских. Что же, созерцание всего этого внушило ли вам сильнейшее отвращение к первопричине этих несчастий - греху? Вид постоянной смерти - последствия того же греха, научил ли вас быть мертвыми плоти и греху и живыми Богови? Вид ужасных страданий согрел ли сердце ваше жалостью и искреннею любовью ко всякому меньшему брату, преисполнил ли вас чувством глубочайшей благодарности к Промыслителю за то, что эти страдания выпали не на вашу долю; внушило ли все это вам сознание, что Всемилостивый «не по беззакониям нашим» воздает нам? Видя лишения, испытываемые воинами, научились ли вы быть довольными тем малым, что дает вам Господь? Видя терпение и безропотное несение болезней и несчастий искалеченных, изуродованных братий своих, научились ли вы от них христианскому терпению в несении добровольно возложенного на себя Креста Христова? Слыша и видя постоянную готовность и желание других умереть во имя долга, навыкли ли и вы быть готовыми всю жизнь свою отдать на дело любви и не только не получить никакой награды земной или похвалы за дело служения своего, а наоборот - получить, может быть, оскорбление, гонение, болезнь и самую смерть?
Если таковы результаты вашего путешествия, то дело милосердия приобрело в лице вашем великих, истинных служителей.
Нет сомнения, что достоин подражания, удивления и награды небесной уже и самый ваш подвиг путешествия, то есть служения делу любви так далеко от родины и родных, в стране всевозможных опасностей, случайностей и неизвестного будущего, среди тяжелых и иногда заразных больных. Да, далеко не всякий и на это способен, но награда от обещавшего «изыскать и Иерусалим со светильником» (Софон. 1, 12) будет полнее, если будут усвоены уроки путешествия.
Приветствуя вас с благополучным возвращением, молю Господа, да поможет Он вам уподобиться шедшим из пустыни Иорданской с проповеди Иоанна, возвращавшимся в духе покаяния и сокрушения о грехах, но и вместе и радостном ожидании скорого спасения, с горячим желанием последовать за грядущим Спасителем и быть достойными Его, с чувством глубокой благодарности к Богу. Аминь».
По словам Анны Валериановны Вырубовой, посещавшей вместе с матерью Иверский храм в 1911-1916 годах, воспоминания об отце Сергии относятся к числу самых светлых в ее жизни. Он был «прекрасный священник, даже мне, девочке, он импонировал. Первая моя исповедь была у него. Я его очень хорошо помню. Я помню лицо его. Благостный такой он, серьезный был такой. На исповедь первую я боялась идти: как это так я скажу грехи свои, а он так спокойно, хорошо ко мне отнесся, так что я потом спокойная была и радостная после его исповеди, что это вовсе не так страшно, как мне казалось, о грехах говорить... Два-три раза я у него исповедовалась». Семья Вырубовых состояла в приходе церкви святых Иоакима и Анны, но отец был врачом в Иверской общине, и мать очень любила бывать в церкви Общины.
О стремлении отца Сергия создать в общинах Красного Креста атмосферу истинно христианского подвижничества свидетельствует отзыв на две его докладные записки, обнаруженный в бумагах Владыки Трифона (Туркестанова). Из него следует, что отец Сергий предлагал в каждой общине иметь свой «священный стяг», придавая ему значение «важного воспитательного средства к приготовлению достойных служительниц любви Христовой». Во второй записке предлагается «Чин молебного пения при возложении крестов сестрам милосердия». В пояснении отец Сергий говорит о необходимости, в видах воспитания в сестрах понятия о святости их служения, «признать возложение крестов чисто церковным торжеством, сопровождаемым говением сестер и Причащением Святых Таин». Учитывая светский дух, все более усиливавшийся в общинах Красного Креста, нужно по достоинству оценить усилия доброго пастыря.
6 мая 1915 года по представлению Православного Палестинского общества за пятнадцатилетние безвозмездные и ревностные труды на пользу Общества в качестве члена его Московской комиссии отец Сергий был награжден камилавкой.
В мае 1916 года депутация от Иверской общины поздравляла Великую княгиню Елизавету Феодоровну с двадцатипятилетием ее пребывания в Москве. На протяжении двадцати лет Иверская община была предметом особой заботы и попечения Елизаветы Феодоровны, поэтому члены депутации испытывали в этот момент особые чувства. Отец Сергий, держа в руках икону святой великомученицы Ирины, в день памяти которой Великая княгиня впервые прибыла в Москву, сказал:
«Иверская община, благодарная за постоянное внимание к ней Вашего Высочества, просит принять в молитвенную память о ней это священное изображение святой великомученицы Ирины, память которой празднуется Святой Церковью 5 мая, в тот день, когда двадцать пять лет тому назад Вы вступили на землю московскую с тем, чтобы никогда уже не покидать ее.
Когда святая Ирина вознамерилась променять славу и царство земные на Царствие Божие, в окно ее дворца влетел голубь с масличною веткою и, положив ее на стол, вылетел. За ним влетел орел с венком из разных цветов и тоже оставил его на столе. В другое окно влетел ворон и оставил на столе небольшую змею.
Ваше Высочество! Мы видели в жизни Вашей кроткого, чистого голубя с благодатной веткой мира и милосердия. Мы знаем, что не избежали Вы и жала змиина в скорбях и тяжких испытаниях, приносимых нам врагом рода человеческого. Мы молим, чтобы в час воздаяния Господня по делам нашим сподобились Вы увидеть и царственного орла с венцом награды за подражание великомученице в оставлении славы мира ради славы небесной.
Самое имя святой - Ирина значит «мир». Да ниспошлет Вам Господь еще здесь на земле тот мир, который оставил Христос возлюбившим Его, мир спокойной совести, уверенной в святыне совершаемого дела самоотверженной любви, творимого с радостью и с упованием жизни вечной. Аминь».
Слова о подражании святой великомученице Ирине оказались пророческими, через два года Великая княгиня сподобилась от Господа мученического венца.